Артём Ферье

Заезжал давеча в Кошку (Корпоративную Школу для наших исчадий), где состою сопредседателем попечительского совета, знакомился с кое-какими новыми тичерами, в формате дружеской беседы.

В ходе неё как-то сам собой встал вопрос о том, как реагировать педагогам на «фэтшейминг» и прочий «буллинг».

Что ж, общая школьная политика — поменьше взрослым лезть в дела детишек.

Ну, то есть, какие-то экстремальные случаи, когда «семеро одного козлят» - они, конечно, недопустимы, и школа должна гарантировать сохранение комплектности по конечностям и органам чувств, но такой задачи, как «избежание конфликтов» - не ставится в принципе. Только лишь — соблюдение неких рамок приличия.

Драки — на заднем дворе в переменах или на татами после занятий, в присутствии секундантов. Набрасываться с кулаками прямо в классе — это для бабуинов, а у нас, типа, аристократы. Это им быстро втолковывают.

За повреждение имущества — счёт родителям. Как и штрафы за срыв уроков. Да, сто баксов — это, можно сказать, символическая сумма для наших, но детёныш — всё равно начинает вести себя ответственней, когда счётчик в голове включается.

Но на слова, подначки — предпочтительней отвечать словами. Или пропускать мимо ушей. Или… страдать молча, но всем похрен. От слов не умирают — это всего лишь колебания воздуха. Насколько тебя цепляют эти колебания — твоя воля, твоя власть.

Так мы учим своих детишек, практикуя на уроках этики и сеансы намеренных «оскорблялок» (после этого им уже и не очень-то хочется собачиться по собственной инициативе).

Ну а касательно конкретно «фэтшейминга» - вспомнился случай где-то шестилетней давности, когда Лёшке, значит, пятнадцать было.

На эспаньоле их попросили подготовить рассказ о каком-нибудь фильме, по собственному выбору.

Лёшка сначала хотел взять Y Tu Mama Tambien (“И твою маму тоже») Куарона, но «сеньорита маэстра» его видела — и обломила. Сказала, что, конечно, «занятный — но уж слишком фривольный для разбора в стенах класса».

Лёшка не стал спорить и рассказал о другом, La Sociedad de la Nieve (“Общество снега»).

А он-то не фривольный — он довольно грустный.

То был документальный фильм (художественный с таким названием вышел позже) по реальной истории о самолёте с командой по рэгби на борту, разбившемся в Андах.

И кто-то погиб сразу при падении, кто-то потом от ран и переохлаждения, но шестнадцать человек продержались семьдесят дней (когда уж давно все поисковые операции свернули) — и сумели таки дать о себе знать.

Но поскольку еды у них никакой не было — голый заснеженный склон, ледник — пришлось обратиться к ранее погибшим товарищам.

И вот Лёшка поведал эту грустную историю, разгорелась дискуссия, потом и звонок прозвенел, и Лёшка, уже возвращаясь, было, на место, как бы невзначай задержался и заявил:

«Да, пользуясь случаем, хочу напомнить. Мы ведь в каникулы на Гавайи летим (ну, близ Гавайев, на нашу военно-курортную базу P-51D). Так вот… (будто бы в рассеянности рыщет взглядом по классу, натыкается на самую такую дородную девочку): Да, я хотел напомнить! (щёлкает пальцами): Устинова! Юля! Не вздумай похудеть: подведёшь коллектив!»

Я видел запись — это было довольно забавно.

Юлька-то не обиделась, но выискалась одна «активистка», которая и прежде была с Лёшкой немного на ножах, и уличила его во грехе фэтшейминга.

Лёшка «включил ангелочка»:

«Шейминг? Да где ж тут шейминг? Наоборот, я хотел приободрить, показать, что мы любим и ценим Юлю такой, какая она есть».

«Активистка», распалившись, без тени иронии, заявила, что отказывается впредь с ним общаться, объявляет бойкот.

Лёшка отнёсся очень серьёзно: достал мобильник, раскрыл записную книжку, уточнил: «Эээ… Напомни, пожалуйста, как тебя зовут? Ну, чтобы я знал, с кем мне нельзя общаться».

Он, конечно, «клоун» - но порой бывает той ещё язвой.

И вот так примерно у них происходил «буллинг».

Замечу, та дородная девочка, Юля — она не была «безобразно жирной». Но всё-таки — полноватой.

А после того случая, что вскоре подметили все — как-то стремительно улучшила форму.

Что, в общем-то, несложно.

Когда речь не идёт о каких-то редких генетических заболеваниях, коверкающих метаболизм, то для приведения себя в порядок бывает достаточно отказа от углеводов (по максимуму) и пары часов в день пешей прогулки (это-то — в любом случае полезно, для умиротворения разума и духа).

Сейчас, правда, стало модно в иных кругах винить во всём «негодные продукты», вроде «мяса, в котором одни гормоны, и как тут не разжиреть с него?» - но это, говоря кратко, чушь собачья. Дешёвые шарлатанские отмазки.

Скорее уж, если говорить о виновниках ожирения помимо самого «ожиревающего» — то главным таким виновником следует считать довольно порочную концепцию питания, довлевшую несколько десятилетий, где все грехи норовили спихнуть на животные жиры (якобы более всего способствующие и ожирению, и образованию холестероловых бляшек в сосудах — что оказалось полным бредом, естественно, как и вся эта скудоумная концепция «Мы — то, что мы едим»).

В действительности, ожирению больше всего способствуют углеводы — когда организм не находит, куда бы употребить запасённую в них энергию.

То есть, конечно, «хлеб — всему голова», но это если вкалываешь в поле от зари и до зари. А если всё это время сидишь в кресле, то хлеб - «всему жопа». Очень полная жопа. До неприличия полная жопа.

И, конечно, это личное дело каждого, как ему обходиться со своим естеством, и при желании каждый имеет право превращать себя в подобие Джабы Хатта, но и каждый рядом — имеет право констатировать тот непреложный факт, что это — нездорово, непрактично и неэстетично.

То есть, ладно, там, рубенсовские или тициановские формы, но если превращаешь себя в вовсе бесформенное студенистое Нечто — глупо требовать от окружающих, чтоб они ограничивали себя в словах больше, чем ты себя — в жратве.

И можно сколько угодно критиковать «фэтшейминг» и превозносить «бодипозитив», но это не делает жиртреста ни здоровее, ни эстетичней.

Когда же речь идёт о детях — ну, вообще-то, они оказывают друг другу очень полезную услугу, прямо, без обиняков, без экивоков и реверансов давая знать, что «с кем-то что-то не так», на их взгляд.

Принято считать, что дети по своей природе «травят всех, кто не такой, как все» - но это глупость.

Во-первых, в данной сентенции будто бы подразумевается, что есть некто один «уникальный», а есть некие прочие «все», однородная безликая масса. И если посылка такова — то, конечно, неудивительно, что её авторов травили в детстве (но лучше б — покрепче колотили бы по голове, авось бы чего там проясниллсб).

Во-вторых же, это просто неверно, что дети начинают травить всех, кто значительно отличается от них.

Знаю пример мальчика, который мог на спор отжаться от пола пятьсот раз, тогда как для его одноклассников и пятьдесят бывало затруднительно.

И его — никто не травил, никто не унижал.

Знал девочку, которая хорошо играла на гитаре — и это все ценили.

Знал, наконец, совсем мелкого шкета, который покорил общественность тем, что умел шевелить ушами.

Из этого следует, что далеко не во всех случаях дети ополчаются на тех, кто имеет какие-то уникальные свойства.

Нет.

Только в тех случаях, когда эти свойства не кажутся им полезными или приятными.

Хотя, конечно, когда жертва школьного буллинга вырастает — ей утешительней сознавать, что «меня травили потому, что я был не такой, как все, я был лучше всех, и умнее, и благороднее, а они мне завидовали… жалкие ничтожные личности».

И в этом случае, я бы сказал, очень хорошо, когда у этого карапуза с «задатками социопата» (которые, возможно, есть у всех, в той или иной мере) — всё же как-то дёргают, как-то провоцируют на конфликты, которые он вынужден учиться разрешать сравнительно малой кровью (из носа, а не из дырки во лбу).

Если же этого нет, если все вокруг думают лишь о том, как бы не нарушить его грёбаное сакральное личное пространство да не оскорбить его драгоценнейшие чувства — есть шанс, что рано или поздно он всё равно почувствует себя глубоко обиженным, и повод-то найдёт, но, не имея опыта по улаживанию своих обидок, не умея притираться к обидчикам и как-то «по-нормальному» пикироваться с ними — возьмёт ствол и устроит бойню.

Да, дураки — предлагают считать «буллинг главным фактором скулшутинга».

На самом деле главная причина роста случаев скулшутинга — бескомпромиссная борьба с буллингом, провозглашение «нулевой терпимости» к естественным детским разборкам, постулирование той идиотской мысли, что будто бы люди, стиснутые в коллективе (причём, не по своей воле) изначально и безусловно обязаны друг друга любить, уважать и ценить.

Такого — мы стараемся в Кошке избегать, чрезмерно оранжерейных условий. Ибо лучше уж пусть наши детишки порою доводят друг друга до слёз, пусть иногда и разбивают носы, но вот — только б не растить из них «снежинок»: конченых и беспросветных психопатов, только и умеющих в этой жизни, что крикливо требовать ничем не заслуженного «уважения» к своей сиятельной персоне со всеми её тщательно взлелеянными комплексами, маниями, фобиями, тупостью и праздностью.