Артём Ферье

Зашёл нынче с молодёжью разговор о судах присяжных как институте (понятно, что в России его толком никогда не было, а сейчас и вовсе бессмысленно здесь говорить о каком-то «суде», о каком-то «праве», о каком-то «правосудии», но мы говорили «абстрактно»).

Вспомнилось, как обосновывал необходимость суда присяжных один друг, юрист (ну, в ту пору — третьекурсник юрфака, когда я был на втором филфака).

Он сказал: «Суды присяжных полезны хотя бы тем, что позволяют обезвредить наиболее опасных для общества персонажей».

За столом тогда были не только юристы, и заспорили, мол, вовсе не факт, что суды присяжных ограждают общество от злодеев, а как раз наоборот — самый-то коварный злодей может тем присяжным и мозги запудрить, и запросто суды присяжных выпускают на свободу отъявленных преступников.

Димка поморщился: «Да причём тут преступники?»

«А кого ты имеешь в виду под «самыми опасными для общества персонажами?»

«Адвокатов, конечно. Пока адвокат при деле, пока он выступает в суде и имеет успех — он более-менее безвреден. Но вот лишить его этой забавы — и последствия будут самые печальные».

На самом деле, не такая уж шутка.

Не хочу, конечно, наговаривать на всех адвокатов (у меня и жена адвокат-беспредельщикмеждународник), но многие из этой братии — личности совершенно бесцеремонные, «моральные нигилисты» до мозга костей, но при этом — владеют искусством запудривать лохам мозги.

И когда они промышляют этим искусством, чтоб отмазать какого-нибудь злодея за хороший прайс — то да и хрен с ним.

Ну, выйдет сухим какой-нибудь ревнивый толстосум, грохнувший неверную жену — и что с того? Да сколько ещё раз он успеет жениться, сколько ещё неверных своих баб замочит? По-любому, Генриха Восьмого английского — не переплюнет.

Главное — адвокат его доволен собой и жизнью, обитает в красивом доме, ездит на престижной машине, наслаждается высоким социальным статусом, который вовсе не склонен променять на какие-то рискованные авантюры.

Но вот если отобрать у адвоката его промысел — он может податься, скажем, в пророки. Заделаться обличителем-бичевателем общественных устоев и буревестником революции.

Сколько было адвокатов среди якобинской братвы?

Да и Ленин, если вспомнить, тоже был, типа, адвокат. Правда, не очень удачливый — ну да всё могло сложиться по-иному, будь в тогдашней России настоящие суды присяжных, а не «профанация по делам о краже медных чайников» (в смысле, к тому времени, как Ульянов заделался юристом — все сколько-нибудь значимые составы были выведены из юрисдикции судов присяжных, и эксперимент с ними вышел таким же недолгим и куцим, как сейчас).

Конечно, суд присяжных больше склонен отпускать всяких головорезов за красивые глаза и жалостливый голосок.

Но и что с того?

По хорошему счёту, состояние дел с уголовной преступностью – оно вообще очень мало зависит от государственных институций и усилий.

Скорее, она сама себя регулирует, преступность — если может организоваться и понять, что беспредел никому не нужен, что он вредит бизнесу и комфорту благородных донов.

Но вот когда в обществе нет выхода для энергии амбициозных и бесцеремонных мерзавцев с хорошо подвешенным языком — это действительно чревато суровыми катаклизмами.