Артём Ферье

Немного отвлекаясь от «геополитических» дел, придумал сюжет для исторической комедии. Поскольку же не могу, всё же, позволить себе роскошь отвлечься от геополитических дел до такой степени, чтобы заделаться ещё и кинопродюсером — просто изложу идею, авось кому сгодится (в наш век решительной войны с мизогиническими пережитками прошлого — это может быть актуально).

Итак, зрелое Средневековье.

В своём поместье Биг Личери преставился старый лорд.

Приезжает его молодой племянник, проходивший обучение в университете на континенте. Оттуда он прихватил друга Вергилио и прогрессивные взгляды.

И объявляет своим селянам, что намерен упразднить многие древние и мрачные обычаи, а в первую очередь — Jus Primae Noctis, “дикое и бесчестное «право первой ночи».

Община, конечно, выражает восторг, всячески превозносит его мудрость и прогрессивность, но тет-а-тет самые разные люди начинают намекать ему, что именно этот обычай — уж слишком въелся в «живую плоть сообщества», и, может, не резон так быстро резать по-живому.

Когда же подходит время свадьбы дочери одного из влиятельнейших местных торговцев, тот прямо упрашивает молодого лорда, чтобы воспользовался своим правом и пригласил невесту провести первую ночь в своём замке.

Лорд недоумевает, даже негодует и объясняет, что у него в Европе осталась избранница сердца, коей он намерен блюсти верность, а потому не пристало ему быть с иной девицей, пусть и очень даже милой.

Папаша же говорит: «Ах милорд, но ведь и дядюшка ваш едва ль был страстен с жёнами, в свои-то девяносто лет!»

Но тем не менее, объясняет он, их пребывание в гостях у лорда — служило для мужей достаточным объяснением того, почему «сорвана печать целомудрия с сосуда соблазна». И когда это сделал, как можно было верить, лорд, по своему древнему законному праву — никто не был в претензии, никто не испытывал обиды.

Молодой лорд ещё больше недоумевает: «Да как же она бывала сорвана, та плотская печать, когда мой дядя и сургучную печать с письма своими силами сорвать не мог, последние лет двадцать?»

На что торговец отвечает: «Милорд, да кто же уповал на вашего дядюшку, кто стал бы требовать от него такого напряжения сил? Но и того довольно было, что молодая с ним проводит ночь — и это всем удобное выходит объясненье».

Потом заявляется жених купеческой дочки и говорит, что, хотя очень любит свою невесту, но готов почтить старинный обычай и не имеет возражений.

Лорд говорит: «А вдруг она воистину невинна?»

Жених: «Шутить изволит ваша милость? Нет уж, в округе нашей — невинность долго не живёт. Но что до женихов, то предпочтительней тут быть приверженцем традиций, чем рогоносцем, да гадать, когда и с кем и по любви ли. Сеньора ж право — всем даёт ответ пристойный. Неумолима длань закона...».

«… и обязателен закона уд» - доканчивает входящий Вергилио, как всегда навеселе и искромётный.

Он предлагает решить дело следующим образом.

Право сеньора сохраняется, конечно, - и на первую ночь, и на вторую, и на третью, и все последующие.

Но нигде не сказано, что сеньор обязан лично пользоваться своим правом.

Он может и перепоручить его иным персонам.

Поэтому — он перепоручает его девице, чтобы сама решала, когда и с кем, но это будет считаться не развратом с её стороны, а исполнением древнего законного долга.

Если же за то будет уплачена какая-либо мзда, - продолжает Виргилио, - то пятая часть причитается лорду, поскольку речь идёт о принадлежащем ему праве.

Юный лорд возмущается, что, мол, негоже мешать долг, амурную страсть и наживу.

Решают снизить «тариф» до одной десятой.

В деревне Биг Личери наступает экономический бум, а юный лорд на вырученные деньги открывает Общество Защиты Женских Свобод.

Все счастливы.