Артём Ферье

Поведала знакомая «англичанка» из нашей Кошки (Корпоративной Школы для детей сотрудников).

Идёт, типа, контрольная. Тут один паренёк достаёт мобильник. И в ответ на её недоумённый взгляд поясняет: Just to look what o’clock it is.

В смысле, что он не собирался ничего прогугливать.

И вот эта училка, очень милая и образованная барышня, говорит: «Первая мысль была: что за дичь? Что за what o’clock? Прямо как в том анекдоте».

Да, уверен, что мои читатели знают этот анекдот, но всё же, не желая никого оскорбить, позволю себе напомнить.

«Встречаются на Трафальгарской площади двое в шляпах и плащах с поднятым воротом. Один спрашивает:

- Хау мач уоч?

- Файв клокс.

- Сач мач?

- Фо хум хау.

- Инияз финиш?

- Аск!»

В общем, дичайший, утрированный набор русизмов. И, как полагаю, анекдот этот родился из «культового» фильма Касабланка, где есть похожая сценка с французской четой, готовящейся к эмиграции в Штаты. Хотя, может, и как-то независимо зародился — не суть.

Так вот первое впечатление нашей «англичанки» от той фразочки, what o’clock – было такое же.

И у меня было точно такое же ощущение — когда сам повстречал её впервые. Ещё когда учился в школе. И точно помню, где: в уайльдовском «Дориане Грее». Там он дворецкого просил узнать, который час. Именно непривычностью, «некошерностью» некой, «угловатостью» — и запомнилось это what o’clock.

С тех пор я перечитал сотни книжек (а пару десятков — и перевёл в юности), просмотрел тысячи фильмов — и не помню, чтобы встречалось где-то ещё.

«Англичанка» подытоживает: «Ты, вижу, знаешь? А я вот не знала. Но решила с критикой не лезть — сначала прогуглила. Да, оказывается, и так говорят. Или говорили, по крайней мере».

Что ж, это очень полезное для учителя качество — уточнять информацию, прежде чем лезть с критикой.

Вообще же, стезя учителя языка — порою довольно скользкая и небезопасная.

Учитель, в лучшем случае, знает, как можно(!) сказать — но никакой головы не хватит, чтобы точно знать, как сказать нельзя, даже на своём родном языке.

Честно, я уж давно зарёкся и русский комментировать в духе: «Так не говорят!»

Да может, где-то и говорят. Или говорили сто лет назад. Или будут говорить через десять лет.

Единственное, что может сделать учитель с действительно солидным основанием — так это деликатно предположить, что «вот так-то и так-то, возможно, будет звучать лучше».

«Возможно, лучше не говорить: If you can understand the me. Возможно, местоимению me будет нескучно и без артикля the. Что? Хетфилд так сказал и даже спел? А, ну тогда — другое дело. Тогда, конечно, это очень осмысленное the при me… или просто в размер так лучше легло».

Особенно это актуально, конечно, с нашими(!) детишками, которые и сами, вне школы, смотрят-читают массу иностранных материалов, особенно англоязычных, болтают с забугорными приятелями — и при этом обожают порой расставлять «ловушки на учителя».

Хотя, конечно, и у них бывают заклины.

Помню случай с Лёшкиным ближайшим дружком и одноклассником, Кешкой. Это было лет пять назад, значит, где-то четырнадцать ему было.

Повстречался ему в школьном коридоре залётный интурист, типа, литератор-журналист из Штатов.

Ну, у нас много подобной публики отирается, детишкам с ними бывает занятно поболтать, и этот, хотя был «социально-озадаченный» пиздабол, но всё же вменяемый, не «воканутый».

И вот он задаёт Кешке тот же вопрос, какой при посещении царскосельского Лицея адресовал старик Державин юному, кажется, Дельвигу (перед тем, как благословить юного Пушкина и сойти в гроб). И тот же вопрос, что задали управдому Никанору Ивановичу Босому товарищи в штатском. А именно - «Где сортир?»

Кешка решил проявить гостеприимство и вызвался проводить. Каковую мысль выразил следующим образом: I’d gladly be your Virgil through this Purgatory (“Я с радостью буду вашим Вергилием в этом Чистилище»).

Слегка обалдев от подобной выспренности, гость переспрашивает: Purgatory?

Ну и Кешка объясняет, мол, на «ад» это место всё же не тянет, на рай тем более не похоже ни разу, а значит — чистилище и есть.

Гость потом отметил, что в Кошке водятся extremely sophisticated kids (“чрезвычайно многомудрые детишки»)

Сам Кешка, впрочем, имел другое объяснение своей внезапной вычурности.

«Блин, я помнил, что проводить — это see. Если «проводить на выход», то – see you out. Если проводить куда-то в дальние края — то see you off. Если проводить до номера – see you to your room. И я сначала хотел сказать I’ll be glad to see you to there. Но потом подумал: а это нормально, to there? Может, лучше сказать see you there, без предлога? Но тогда получается какой-то чудной вуайеристский оттенок, как будто бы я хочу видеть его в сортире. Можно, конечно, было бы сказать escort you there – но, опять же, я не из службы эскорта. И в итоге — брякнул, что в голову вступило, про Вергилия».

Вот так вот порой и рождаются цветистые фразочки да «умные» беседы.

Просто от того, что кого-то переклинивает и он отчаивается выразить простейшую мысль простыми словами.